В СПИСКАХ НЕ ЗНАЧИТСЯ


Рабби Шолом-Бер Гордон только что закончил говорить со своим давним знакомым, господином Нусбаумом, от которого узнал ужасную новость: семилетний сын господина Нусбаума, играя в бейсбол, получил тяжелую травму. Летящий с огромной скоростью мяч угодил мальчику в голову, и он потерял сознание. Мальчика немедленно госпитализировали, оказали первую помощь, но вот прошло уже больше суток, а он все еще не пришел в себя. Врачи настроены скептически, и считают, что мальчику уже ничего не поможет.


Рабби Гордон сидел, откинувшись на спинку стула, и в задумчивости гладил бороду. Положение была не из легких. Он всегда находил слова утешения в самых тяжелых ситуациях, но именно сейчас он не знал, что делать.


Прошло чуть меньше месяца с того дня, как душа Шестого Любавичского Ребе Йосефа-Ицхака Шнеерсона покинула этот мир. Тысячи евреев по всему миру чувствовали себя детьми, оставшимися без любящего отца. Это было трудное время. Люди не знали, к кому теперь можно обратиться за помощью и благословением.


Рабби Гордон сидел еще какое-то время погруженный в свои мысли, а затем поднялся. В конце концов, слезами горю не поможешь. К нему обратились за помощью, и он обязан что-то предпринять. В ту же самую секунду мелькнула спасительная мысль: "РАМАШ!.." Конечно, он обязательно поможет!..


...Зять Ребе, рабби Менахем-Мендл Шнеерсон, которого хасиды между собой называли просто РАМАШ, по первым буквам его имени, еще при жизни своего великого тестя был известен своей ученостью, богобоязненностью и благочестием. Он был, в буквальном смысле слова, правой рукой Ребе, помогая ему в его святой работе, выполняя всевозможные поручения, исполняя обязанности личного секретаря, возглавляя организацию, ведающую вопросами еврейского образования и воспитания, а также отвечая на многочисленные вопросы, связанные с Торой.


Рабби Гордон принял решение: он попросит благословения у рабби Шнеерсона. И хотя рабби Менахем-Мендл в те дни отказывался принимать пост Ребе, он, тем не менее, когда к нему обращались с просьбой или за благословением, просил указать еврейское имя, еврейское имя матери и обещал зачитать просьбу на могиле своего тестя.


Рабби Гордон написал на листе бумаги еврейское имя мальчика и еврейское имя его матери - Яаков бен Милка (Яаков, сын Милки) - изложил вкратце всю историю, попросил благословения на скорейшее выздоровление и отправился в секретариат, где передал записку секретарю.


Через несколько минут секретарь вернулся. "Рабби Шнеерсон просит уточнить имя мальчика", - сказал он. Рабби Гордон, не скрывая удивления, развел руками: "Яаков бен Милка!.." Секретарь ушел и снова вернулся через несколько минут. "Рабби Шнеерсон просит уточнить имя мальчика, - снова сказал он. - Прежде, чем ехать на Оэль, он должен знать точно, как мальчика зовут". "Не понимаю! - ответил рабби Гордон. - Яаков бен Милка!.. Как мне сказали, так я и передаю!.."


На всякий случай рабби Гордон решил перезвонить господину Нусбауму - и вот здесь его ожидал настоящий сюрприз. Господин Нусбаум действительно ошибся, что в его состоянии было вполне объяснимо. Еврейское имя жены господина Нюсбаума, матери мальчика, было не Милка, а Менуха. Рабби Гордон немедленно сообщил об этом Ребе.


Вскоре, к великой радости родителей и великому изумлению врачей, мальчик пришел в себя и стал поправляться.


"Объяснение? - спрашивал рабби Гордон всякий раз, когда рассказывал эту историю. - Здесь может быть только одно объяснение: Ребе мысленно просмотрел имена всех еврейских детей всего мира и обнаружил, что имени Яаков бен Милка в этом списке нет".


Из книги Бриллианты для Ребе