Шалом, уважаемый рав.

Шалом, уважаемый рав.

Пожалуйста, объясните, как трактовать эту выдержку из Торы с тем, что евреи не имеют права смешиваться с идолопоклонниками. …заранее спасибо. Лейб

Когда выйдешь на войну против врагов твоих, и Г-сподь, Б-г твой, предаст (каждого) в руку твою, и возьмешь у него пленника, И увидишь между пленными женщину, красивую видом, и возжелаешь ее, и захочешь взять ее себе в жену, То приведи ее в дом свой, и пусть обреет она голову свою и обрежет ногти свои, И пусть снимет с себя свое платье пленения, и пусть сидит в доме твоем и оплакивает отца своего и мать свою месяц времени; затем войдешь ты к ней и станешь мужем ее, и она будет твоею женою. (Дворим 21)

Отвечает рав Реувен Куклин

Уважаемый Лейб!

Талмуд в трактате Кидушин (21 б) говорит об этом законе: «Сказано это в Торе лишь затем, чтобы уравновесить йецер а-ра (дурное стремление). Потому что если бы не разрешил Всевышний, женился бы он на ней, несмотря на запрет». Т.е., хотя еврею не следует жениться на язычнице, Тора разрешила это в данном случае — чтобы он не нарушил запрет.

Из этих стихов Торы можно вывести эффективный метод борьбы с йецером. Прочитаем их внимательно. Речь идёт о человеке на войне. Когда человек находится на войне, ему очень тяжело победить свой йецер, ведь с дурным стремлением борются с помощью осознания своих стремлений и поступков и размышления над ними. Но на войне у человека нет времени на размышления. В такой момент запрет не поможет ему удержаться от неверного действия. Поэтому Тора говорит ему: разрешено, но… прежде, чем ты на ней женишься, надо совершить некоторые процедуры. Когда человек слышит слово «разрешено», он готов совершить предписанные действия, чтобы жениться на этой женщине, не нарушая запретов. Однако предписанные процедуры приводят его к размышлению и, возможно, к решению, что жениться на ней не следует.

Попытаемся проанализировать эти стихи. Это поможет нам понять, как перечисленные в Торе действия помогают человеку осознать, что данная женщина не подходит ему.

Прежде всего, постараемся понять, как относиться к женской красоте. (Понятно, что человеку запрещено смотреть на какую-либо женщину, чтобы насладиться её красотой, кроме своей жены. Речь идёт о том, является ли женская красота достоинством, есть ли у неё ценность).

Царь Шломо в книге Мишлей (31, 30) говорит: «Обманчива прелесть и суетна красота: жена, боящаяся Господа, прославлена». При поверхностном прочтении может показаться, что у женской красоты нет никакой ценности.

Но Виленский Гаон в книге Коль Элиягу (к Бэрейшит 29, 17) спрашивает: Тора, говоря о таких праведных женщинах, как Сара, Ривка и Рахель, много раз упоминает, что они были красивы. Если это не имеет значения, зачем Тора упоминает об этом? Поэтому, пишет Виленский Гаон, смысл стиха в Мишлей (31, 30) следующий: женская красота не является достоинством, если у женщины нет страха пред Небесами. Однако если красивая женщина богобоязненна, то её красота — одно из достоинств, прославляющих её.

Если женщина богобоязненна, то красота её не только физическая, но и духовная. В таком случае её физическая красота является отражением красоты духовной, как сказано в книге Коэлет (8, 1): «Мудрость человека просветляет лик его…» Вдумаемся в стих Мишлей: здесь упоминаются два свойства красоты без страха перед Небесами — «обманчива прелесть» и «суетна красота». Виленский Гаон в комментарии к Шулхан Аруху (Эвен а-Эзер 1, 1) пишет: прелесть (хэн) — это нечто не настоящее, «обманчивое», то, что только представляется глазам человека. Такой «прелести» женщина достигает с помощью красивой одежды, косметики и т.д. Об этом и говорит стих в Мишлей — «обманчива прелесть», т.е. это обман, иллюзия, не то, что существует на самом деле.

Красота же (йофи) — это не обман, это то, что существует на самом деле, но и о ней говорит царь Шломо: если это красота только внешняя, то она «суетна» (hэвель — буквально: «пар»), т.е. непрочна, быстро «испаряется».

Чтобы человек смог заметить эти изъяны внешней красоты, Тора предписывает ему поступить следующим образом: «…приведи её в дом свой, и пусть обреет она голову свою и обрежет ногти свои, И пусть снимет с себя платье своего пленения, и пусть сидит в доме твоём и оплакивает отца своего и мать свою месяц времени» (Дварим 21, 13). Когда она обривает голову, остаётся без красивой причёски (и вообще без волос) и меняет красивое платье на траурное одеяние, становится видно, что она не была красивой в действительности, это была лишь «прелесть» — эффект, достигнутый с помощью соответствующей одежды, украшений и т.д. Но даже если женщина действительно красива, то за тридцать дней, в течение которых она будет оплакивать своих родителей, красота «полиняет», и можно будет понять, что она непрочна, «суетна», подобна «пару».

Полная противоположность женщине, красивой лишь внешне, — праматерь Сара. Авраам сказал ей, когда они шли в Египет (Бэрейшит 12, 11): «Вот, я узнал, что ты женщина, прекрасная видом». Обратим внимание: существует различие в описании красоты язычницы и красоты Сары. О язычнице сказано эшет йефат тоар. Эшет — сопряжённая форма слова иша — «женщина». Эшет йефат тоар — «женщина, принадлежащая красивому виду», т.е. женщина, полностью принадлежащая своей красоте, без внутреннего, духовного содержания. В ней ничего больше нет, только красота. О нашей праматери Саре сказано иначе: иша йефат мар-э. Слово иша — не в сопряжённом состоянии. Т.е. она, прежде всего, была женщиной, человеком, и её внешняя красота была только выражением красоты внутренней, определявшейся её человеческим уровнем. Об этом говорит Талмуд (Бава Батра 58а): все женщины выглядели рядом с Сарой — как обезьяна рядом с человеком. Т.е. красота Сары проистекала, прежде всего, из того, что она была человеком.

В соответствии с этим можно понять, почему Авраам сказал: «Вот, я узнал, что ты женщина, прекрасная видом» после долгого пути. Только теперь Авраам узнал, что Сара была красива. Что же, он не знал этого раньше? Ведь она уже долгое время была его женой… Конечно, Авраам знал, что Сара прекрасна, но думал: может быть, это внешняя красота, которая большой ценности не имеет, а не настоящая, вытекающая из внутренней красоты. Но после того как они долгое время провели в пути, а Сара была по-прежнему прекрасна, он понял, что это настоящая красота. Ведь в пути у женщины нет возможности следить за собой так, как в обычной жизни. И, поскольку Сара осталась прекрасной, несмотря на тяготы пути, он понял, что это не «обманчивая прелесть»… Об этом говорит мидраш (Бэрейшит Рабба 40, 4): «Все эти годы он с ней, и теперь он говорит ей: “Вот, я узнал, что ты женщина, прекрасная видом”? Дело в том, что во время пути человек приобретает недостойный вид, а она сохранила свою красоту».

Итак, нет противоречия между законом о пленнице, «красивой видом», и запретом заключать браки с язычниками. Наоборот, этот закон даёт человеку «метод», помогающий не нарушить этот запрет даже тогда, когда это особенно трудно.

С уважением, Реувен Куклин