Четыре бокала изюмовки

Никакой шмуры не было (шмура – маца из зерна, за которым тщательно следят с момента его сбора – ред.). Через шамеса Малой Синагоги Авром-Абу специально заказывали мацу первой выпечки, не шмуру, конечно. Но на упаковке стояла подпись «РХЛ» – рав Хаим Левитис, главный раввин Петербурга в то время. Он свидетельствовал, что это маца, испеченная в первой партии. Вино мы делали из изюма, никакого кошерного вина не было и в помине. К изюму добавляли воду в пропорции один к одному и получали напиток, который был «при а гофен» (напиток, имеющий статус вина, на него читается соответствующее благословение – ред.). Это был алкогольный напиток: делать кидуш на компот не очень-то хотелось. Были разные мнения, какая броха нужна. По одному из мнений, нельзя добавить в изюм воды больше, чем он потерял, чтобы он не перестал быть «плодом виноградной лозы».

Седер вели уже вдумчиво и осознанно. Днем ходили в синагогу молиться. В последние дни Песаха у нас закончилась картошка, и рав Ксидо спустился к соседям, сказал, что мы религиозные евреи, не можем ничего покупать в йом тов (праздничный день). Соседи картошкой поделились. На ней мы и доживали оставшийся Песах.

Большинство поначалу ничего не соблюдало, но со временем люди начинали что-то изучать, появлялись соблюдающие евреи. Достаточно быстро ряды религиозной молодежи разрослись, каждый делал седер у себя дома, приглашал знакомых. Появлялись толстые Агадот, проходили занятия: кто-то помнил, как это было в прошлом году, и делился знаниями с другими.