Эстер Сегаль. Взвейтесь кострами…



В день очередных выборов мой сын спросил у меня с надеждой и еще не утраченным налетом предподростковой наивности: «А если все наши партии объединятся и будут думать об общих задачах, наша страна, наконец-то, станет прекрасной, как это обещано пророками?»

В такие моменты всегда появляется выбор — врать или не врать. И всегда я решаю придерживаться последнего.

Поэтому я сказала сыну, что его вопрос риторический и «все наши партии» не объединятся никогда.

Но в эти самые дни, когда мы вновь наблюдаем очередные рецидивы раздробленности, и со всех сторон нам в уши лезут привычные «коалиция», «оппозиция», а также довольно оригинальные для Израиля «расизм» и «дискриминация», мне почему-то хочется заразиться от собственных детей той самой наивной верой. Тем более, что и еврейский календарь упорно подталкивает именно к этому.

На дворе Лаг ба-омер — праздник костров и стрелков из лука. И именно из-за этого дня мой взгляд на политику в стране смягчается розоватой дымкой.

Почему? Сначала немного истории.

Костры мы зажигаем 18 ияра не для приготовления шашлыков, а ради поминания души скончавшегося в этот день человека.

Обычно в таком случае достаточно маленького пламени поминальной свечи, но только не тогда, когда речь идет о столь великом персонаже истории как автор каббалистической книги «Зоар» («Сияние») рабби Шимон бар Йохай (сокращенно Рашби).

По сеньке и шапка. По душе и огонь. А потому не свеча, а костер — только так можно достойно почтить память великого мудреца.

За что? За какие такие подвиги? О, их можно перечислять долго.

Он был одним из немногих евреев, которые на заре первого тысячелетия новой эры противостояли жестокостям римской власти. Он был одним из тех, кто всегда говорил власть имущим правду в лицо. Он сполна вкусил за это ненависти и преследований. Он чудом спасался от смерти, прописанной ему врагами не раз и не два.

Но мы зажигаем костры не поэтому. Ведь подобный список заслуг был не у него одного, а других костров еврейская традиция не предусмотрела.

Так в чем же его особенность? Сравним две истории из Талмуда.

Как известно, и в древности, и сейчас Израиль очень сильно зависел и продолжает зависеть от дождей. Раньше это было просто катастрофическим фактором — самая малая нехватка годовых осадков, и страну поражало одно из проклятий, описанных в Торе: засуха и неурожай.

В таких случаях отчаявшиеся земледельцы и голодающие с младенцами на руках шли к какому-нибудь известному каббалисту и умоляли стать посредником в их переговорах с Небом. Дождь или смерть — такая у них была вечная повестка дня.

Талмуд повествует об одном народном радетеле. Его прозвали рабби Хони «Амеагель» (рабби Хони, чертящий круг). И это потому, что метода его была известной: он рисовал на земле круг, заходил внутрь и обращался к Творцу с требованием: «Я не выйду отсюда, пока Ты не пошлешь дождь».

Небеса откликались быстро, но видимо Им нравилось провоцировать мудреца на пререкания. Поначалу выпадала лишь легкая морось, и рабби Хони немедленно реагировал: «Не этого я просил, а настоящего дождя, который напоит поля».

Тогда начинался ливень, грозивший перейти в наводнение, и промокший рабби тут же разгневанно кричал: «Не этого я просил, но хорошего дождя, который не убьет, а взрастит посевы».

И вот тогда его слова, наконец, бывали услышаны, а страна спасена.

Не так поступал в своем поколении Рашби.

Когда люди обращались к нему с просьбой о дожде, он не рисовал никаких кругов, и даже не звал Всевышнего по имени. Он просто произносил нараспев одну из самых своих любимых фраз Псалтыри: «Как хорошо и приятно братьям сидеть всем вместе».

Легенда гласит, что он ни разу не досказал это предложение до конца, так как дождь начинался моментально.

«Как ему это удается?» — спрашивали друг друга остальные мудрецы.

Очень просто. Он напоминал Творцу, что люди — братья, и его голос был так убедителен, что приходилось поверить и… простить всех и за все.

Он просто очень любил людей. Вне зависимости от их достоинств, статусов и убеждений.

Он их очень любил.

И именно поэтому наши дети в Лаг ба-омер не только зажигают костры, но еще и стреляют из лука. Лук на иврите звучит точно так же, как и радуга — «кешет». Наверное, это потому, что они и по форме похожи — это вам любой ребенок подтвердит.

Только вот с точки зрения еврейской философии, радуга не совсем радостный знак. То есть радостный, но с примесью горечи.

В Торе утверждается, что радуга выбрана символом завета Б-га и людей: несмотря на то, что последние снова и снова отравляют планету ненавистью и заслуживают наказания, их в очередной раз прощают — так уж и быть.

Талмуд свидетельствует, что во все дни жизни Рашби в небе никогда не появлялась радуга, несмотря на регулярность выпрошенных им у Небес дождей. Его абсолютная и всепоглощающая любовь к людям искупала нехватку оной в их собственных сердцах, и сердиться на них, даже по самому суровому лекалу «мера за меру» уже просто не было необходимости.

Поэтому не свечи. Поэтому костры.

Слишком много было братской любви в душе этого человека.

Слишком хочется верить обещанию мудрецов, что такая любовь заразна.

Надеюсь, не все мы в Израиле от нее привиты.

На дворе Лаг ба-омер.


С праздником!