Вечный огонь
Вечный огонь
«Повели сынам Израиля, чтобы они доставили тебе чистого оливкового масла, выбитого, для освещения, чтобы зажигать светильник, горящий постоянно (“нер тамид”)» (24:2).
Зайдите в синагогу поздно вечером, когда в ней темно и никого нет. Вы увидите там маленькую лампочку в виде свечки поверх Ковчега Завета со свитками Торы. Это «нер тамид» — вечный огонь.
«Нер тамид» служит напоминанием о «нер маарави», одном из светильников храмовой Меноры, расположенном с краю ближе к западу, который зажигали коэны. Этот светильник никогда не гас. Каждый вечер, когда священник приходил, чтобы зажечь Менору, он видел, что западный светильник продолжает гореть. Другие светильники, как правило, гасли к этому времени, хотя получали такое же количество масла. Коэн вынимал горящий фитиль с остатками масла, чистил чашечку светильника и возвращал фитиль на прежнее место, заливая его свежим маслом, после чего зажигал от него все остальные светильники Меноры. Комментатор Раши сообщает, что «вечный огонь» западного светильника свидетельствовал о неразрывной связи Б-га с евреями, об их неослабевающей верности Торе.
Однако когда римские завоеватели разрушили Храм, казалось, что одинокое пламя Меноры навсегда погасло.
В Риме есть триумфальная арка, возведенная императором Титом. На одном из резных барельефов, украшающих эту арку, изображена Менора, которую несут победители по римским улицам вместе с другими священными трофеями, вывезенными из сожженного Иерусалимского Храма. Все светильники Меноры погашены. У нее безжизненный вид дорогой антикварной вещи, которой суждено вечно пылиться в подземелье, в одном из тайных сейфов Ватикана.
Но погас ли на самом деле этот западный светильник? Действительно ли Тит сумел навсегда уничтожить вечный огонь Меноры?
В своем комментарии к Пятикнижию Малбим (раби Меир-Лейбуш бен Иехиэль-Михаэль, XIX век, Украина) объясняет, что священные предметы Иерусалимского Храма размещались так же, как органы в теле человека, причем Меноре была отведена функция сердца.
Да, Менора — это еврейское сердце. Почему так много молодых евреев возвращаются сегодня к вере и образу жизни, о которых их родители не знали, а бабушки и дедушки сохранили лишь смутные детские воспоминания? Как будто некая мистическая сила передает духовные гены от одного поколения евреев к другому, даже когда они забывают о своих корнях. Будто вечный огонь Меноры раз и навсегда поселился в еврейских сердцах. Этот чудо-огонь невозможно погасить; он горит всегда — без фитилей и масла, без ежедневного ритуала очистки светильников и зажигания.
Однако Менора продолжает гореть не только метафорически. Можно предположить, что она никогда не гасла в буквальном, физическом смысле.
Бедный Тит. Говорят, что при штурме Иерусалима он долго колебался, прежде чем отдал приказ сжечь Храм. Иосиф Флавий утверждает, что он даже хотел сохранить «Дом Б-га», которым восхищались и к которому тянулись миллионы людей, но в разгар сражения не смог предотвратить самоуправство своих солдат. Мидраш рассказывает, что в наказание за это неслыханное преступление Всевышний обрек Тита на долгую и мучительную смерть. Его мозг медленно поедало насекомое, проникшее в голову через ноздрю. Он был бы, наверное, еще больше расстроен, если бы узнал, что Менора, доставленная им из разоренного Иерусалима и тайно хранящаяся в Ватикане, — не настоящая, а копия. Подлинник был заранее спрятан вместе с другими священными предметами храмовой обстановки в пещерах и туннелях под Храмовой горой, чтобы они не попали в руки врагов.
Как мы уже знаем, западный светильник Меноры непрерывно горел в Храме вопреки законам сохранения и расхода топлива. А раз так, то кто будет утверждать, что это чудо не могло продолжиться после разрушения Святилища? Поэтому мы верим, что пламя западного светильника теплилось таким же непостижимым образом всю двухтысячелетнюю ночь изгнания в недрах Храмовой горы, что оно продолжает гореть и не угаснет вплоть до прихода Машиаха. Когда Менору извлекут наконец из тайника и торжественно установят в отстроенном Храме, ее вечный Б-жественный свет сольется с огнем пробужденных еврейских сердец.
Нахум Пурер